О, Люэс!

«Как много в этом звуке для сердца (нашего) слилось, как много в нём отозвалось»!

Кто не в курсе это я при сифилис. Французская болезнь из французских романов. Ну кто же в здравом уме станет её в чём-то подозревать? ЭТИМ может заболеть герой Мопассана, на крайняк — Булгакова (но что с него, с сифилидолога, возьмёшь?), но уж ни как не мы.

Это даже неприлично!

Вот СПИД — это я понимаю. И болезнь страшная, и способ передачи — похож, но новая, не то что этот пережиток ртутной мази и йодоформа.

Вот и выросло целое поколение врачей, знающих о заболевании, сложнейшем и разнообразнейшем по симптоматике, между прочим, практически одни анекдоты.

Каких-то 5-7 лет назад, встретившись в отделении с бестолковым «дядей Геной», который свою койку угадывал с 4 попытки, пришлось ознакомиться «с источниками». Приличные клинические книги по заболеванию написаны языком чуть ли не революционных прокламаций, способы лечения и исходы вводили то в сомнения, то в откровенную панику.

В 1983 году группу студентов водили смотреть на старичка, который с гордостью  рассказывал, что во время войны заразился сифилисом от французской актрисы. Одна сплошная, блин, романтика!
Всё было неплохо. Помню с каким стыдным интересом мы прислушивались к подробностям «разноса по углам» маленького алкоголического притончика: «Там тётка такая! Всамделе без носа! Сифилис!»

А потом начались свобода. Вместе с равенством и братством. Кончилась обязаловка с выявлением и лечением сифилиса. Он теперь не социальноопасная инфекция, а так, мимо пробегал. Свобода, «трям».

И вот те, кто в «трям»ские 90-е был на пике своей сексуальной активности к теперешним 10-ым обзавелись не только положением в обществе, уважением со стороны сотрудников и членов семей, деньгами и брюшком, но и третичным сифилисом. Или четвертичным, как кому повезло. Они уже и не помнят, что, когда, с кем и что было потом. Они просто внезапно замечают некие странности приступы депрессии или неконтролируемой ярости, внезапной рассеянности, снижения памяти вплоть до полного офигения, подозрительности или творческого подъёма. Ну кто и с какого перепуга подумает в такой ситуации о пошлости? Это всё от нервов, а ещё — экология такая.
«Трям!»

А типичнейшую спинную сухотку и обыкновеннейший прогрессивный паралич вспомнят разве что историки медицины да любители старинных романов.

Диагностировать сложно, предполагать необходимо! И не надо истерик. Дело то житейское.

Психиатрист