Чистая Правда (ЧП)

Была тут однажды такая история. Пил мужик. Крепко пил. Сначала с друзьями. Потом один. Потом, как обычно, закончились деньги. И мужик пить бросил. Совсем. Не пьёт день, не пьёт другой, и тут начались странности. Стали к нему по ночам ломиться в дверь какие-то. Видимо не люди, потому что на контакт не шли, на предложение «выпить и разобраться по-хорошему» не отвечали. Хуже того, дверь ночью бульдозером разворотили. Вместе со стенкой. И не понятно как они бульдозер на пятый этаж загнали, и куда утром дыра в стене делась.
День вроде ничего прошёл, только мужик старался на всякий случай из комнаты не выходить – мало ли. И дверь забаррикадировал.
 Пришла ночь. Мужик когда-то в детстве «Вия» читал, но не ожидал, что Гоголь всё из жизни писал. Панночка, правда, по комнате не летала, зато нежить, всё больше, какая-то мелкая, налезла. Зато явно голубая. Не в смысле цвета, а в смысле ориентации. Из эстрады, наверное.
Из эстрады, но какой-то моторизированной – бульдозер снова пригнали и стенку рядом с дверью разворотили, наплевав на «баррикаду».
 Всю ночь мужик, как мог, прятался и отбивался, а на утро, перевязав штанины у щиколоток верёвочками, поехал к маме за город – может в деревне не найдут?
Едет он в электричке и вдруг чувствует: волна сущности, ну типа лента полупрозрачная, миновав как-то охрану из верёвочек, проникла в штаны и щекочет там, где не положено. А потом и вовсе в это самое, ну как его по научному, в анус забралась. Нет, не то чтобы неприятно, но ведь гнусь какая!
Приехал мужик к маме. Та обрадовалась. Накормила. Ничего плохого не замечает. Заметила только тогда, когда, выглянув в окошко, увидела сына без порток верхом сидящего на выхлопной трубе заведённого трактора.
Сущность он, видимо, изгнал удачно, потому что в психушке она не появлялась.
В больнице черти появляться опасаются.
Вот оно как бывает.

Не только черти опасаются появляться в больнице. Любая нечисть сторонится. Ну, дело понятное – за столько лет даже стены пропитались таблетками. Да и святой водой тоже – то и дело священники приходят, кропят.
Тут больная одна, кстати, высказалась по поводу отделения с православием, как профилирующим предметом. Нет, вы подумайте, сама больная на всю голову, а как мыслит! «Да ну его, это отделение! Там же все ненормальные: на календари крестятся, лбами стены прошибают!»
Была тут однажды такая история. В наших больницах люди лежат подолгу. Иной раз по полгода. Понятно, за это время, как получшают, начинают гулять – это «свободный выход» называется, в домашний отпуск на выходные ходить.
Вот пошла в домашний отпуск одна больная. Тихая, интеллигентная. Из всей симптоматики остались только функциональные галлюцинации: на звук воды в унитазе даме признавался в любви приятный мужской голос. И критика к переживаниям была – пациентка относилась к переживаниям с юмором, да и бывали они уже не часто.
Вернулась она из отпуска и стала круги вокруг врача нарезать. «Поговорить хочешь?» - «Хочу» – «Случилось что?» – «Случилось» – «Наедине?» – «Наедине». Ну, надо, значит надо, а что надо-то? «Нельзя ли, чтобы меня посмотрел акушер-гинеколог?» – можно, конечно, что за вопрос. Чего не бывает, женщина взрослая, была дома, всё может быть. А что собственно случилось? Сама, между тем, уже направление гинекологу пишу.
«Да вот дома то голос совсем обнаглел, не просто в любви объяснялся, предложил сексом заняться. Так вежливо уговаривал, я и согласилась. Всё было просто замечательно! Никогда ничего подобного не испытывала! Вот теперь только беспокоюсь, не залетела ли».
Немного ошалев, возвращаюсь в ординаторскую и тут же рассказываю эту пикантную историю. Так меня потом коллеги неделю терроризировали: что я написала в направлении к гинекологу: «Установить факт возможной беременности от унитаза» или «через унитаз». Пока не случилось ещё что похлеще.
А голоса из унитаза больше не было. Вот так они все, мужики – им лишь бы только своё получить.

Да, уж. Мужикам лишь бы своё получить, а там хоть трава не расти. Ложится тут одна наркоманочка. Молоденькая совсем. И, видимо, хорошенькая. Была. Откапывать надо, в чуйство приводить. Об лечении разговор не идёт, тут лишь бы не померла в ломке. Мамочка сидит, вся в норке, в брюликах, сплошная тревога и понимание. Все лекарства, какие велела, быстренько приволокла. Чуть не в десятикратном размере. Ладно, лечим, капаем.
На следующее утро прихожу на работу, а мамочка уже у отделения сидит. «Отдайте ребенка обратно». «Ладно» - говорю, - «отдам.   А Вы ее куда переводите?». Отделение у нас так себе, родственники пугаются. Ну, стены, там понятно, пол опять же, про потолок вовсе молчу. «Нет» – говорит – «не перевожу. Так отдайте, какая есть». «Как я Вам ее отдам? Она же под капельницей! Своими ногами вряд ли пойдет! Объясните, а то не отдам». «Не Ваше дело, отдавайте!» Ну, я и так и сяк, объяснитесь. Признается. За дверью сидит молодой человек ее дочки, назад свою Джульетту требует. Я спрашиваю, знает ли он, в каком она состоянии – «Знает». Но требует. Да быть такого не может, чтобы Ромео своей Джульетте плохого желал! Видно плохо объяснили. «Позовите в кабинет, я сама попробую».
Входит Ромео. Никаких проб не надо – Ромео уже где-то чего-то хватанул. Глаза блестят, взгляд в переносицу. Причем в мою. Будто прицеливается.
Я его как увидела, так живенько себе и представила – не отдаю я ему Джульетту, а он меня на выходе поджидает. И вопрос «кто кого» даже не возник. Отдаю я ему его Джульетту прям с капельницы.
Вы скажете «клятва Гиппократа»? А я скажу - жить хочется. Да и не давала я ее - когда весь поток давал, я уже, видимо, где-то праздновала. Честность и благородство – дело хорошее, но жизнь дороже!

Жизнь и, вправду, дороже. Была тут история. Не со мной, слава Богу. Лежал в отделении «старый» шизофреник. Дело бы вполне обыкновенное, но он лежал на освидетельствовании – убил кого-то. И так его хорошо лечили, что, вроде бы, даже и вылечили. Перед выпиской смотрит его Большой человек. Разговаривают о природе-погоде, о Боге и нравственности, о целях в жизни. И пишет Большой человек, дескать, поправился больной, чувствует себя удовлетворительно, опасности для себя и окружающих не представляет,  может быть выписан домой.
Больной благодарит отделение вообще и Большого человека в частности. Говорит, что чувствует себя прекрасно как никогда. А потом интимно намекает Большому человеку, что хотел бы его отблагодарить. Но человек он бедный, денег у него нету. А вот ежели угодно, ежели у Большого человека враг есть, то пусть он не смущается и скажет «кто» – ему, больному, за это все равно ничего не будет.
Как у Высоцкого: «Изобью за Вас любого. Можно даже двух». 
Надо ли говорить, что никуда он не выписался. Большой человек оказался смелее меня.

Смелость вещь относительная. Был у меня, к примеру, один больной. Бандит вообще-то. Все бы ничего, в 90-е годы кого только не встретишь. Только начались у него странности. Стал он по два раза в неделю ставить решетки на окна и снимать их. Глядя чего больше боялся: пожара или жуликов. А пришел, потому что денег «жаба» стало на все эти строительно-ремонтные работы.
Вот с кем не люблю работать, так это с миллионерами. Жаднее людей не придумаешь. Коробку конфет от них получить – чудо и удовольствие несказанное. Перевожу я тут одну больную, а она мне уже на выходе говорит: «Кстати, я там на тумбочке полбулочки оставила – можете доесть».
Спасибо.

Как по Вашему, чем можно «спасибо» врачу сказать? Деньги, торт, шоколад и водку оставляем за скобками – это банально. Мне, помнится, однажды трехлитровую банку огурцов подарили – хорошие огурцы, грех жаловаться. А вот одной знакомой – красиво упакованные дамские панталоны, слегка заштопанные, правда, и надкусанный огурец. А ещё одной – целый набор трусов, «неделька» называется.
А однажды мне подарили роскошную корзину белых цветов: розы, хризантемы, ветки пальмы и прочая несьедобность. И подвезли даже. Правда, не домой, а до электрички. Вот стою я над этой корзиной в электричке и думаю тебя бы, тварь, в у.е. перевести, я бы месяц горя не знала. И вдруг вижу, между листиками – конвертик! С «зеленью»! С правильной «зеленью»!
И не надо меня в отсутствии романтизма обвинять. Поживите на мою зарплату, а потом поговорим. Я ж, по крайней своей деликатности, денег не требую. Даже не прошу. Вот ежели они сами… Ну, вы понимаете.
А корзина эта мне так досталась. Положили тут одну больную. Бреда, «голосов» не обнаруживалось. Замедленная только вся, как клеем обмазана. С мужем разводиться собралась. Всем отделением отговаривали. А муж интересный такой. На шикарной тачке. Связно о литературе и политике рассуждает. Вот он у меня и спрашивает, что делать, чтобы жена не грустила. «Может,- говорит, - ей газету подарить, или пароходик к примеру?» Тут только до меня доперло про какую «газету» разговор был!
Потом через вторые руки он меня в компаньонки к супруге звал. А я отказалась. Дура! Кульбит, конечно, но кем только люди в процессе жизни не работают.

Люди в процессе жизни работают всем. Интересно другое - прочтёшь, бывает, какой-нибудь текст – как-будто мент написал. Смотришь – и правда, мент. Ну, ясное дело не «Мент» вообще, а «сержант такой-то». Вот кто выдаёт звёздочки, когда пытается скомбинировать официальную лексику с тем, что на самом деле видит. Не скажу какой морг гордится целой коллекцией этих перлов. Простенькие, типа «жена трупа»  даже рядом не лежали!
 «Труп лежит на паласе. Левая нога свешивается с паласа»!
«Труп полуодет – не правой ноге носок»!
И моя любимая: «Труп лежит между гаражей. Задний проход завален ящиками»!
    Мне однажды тоже «повезло»: «Мною, сержантом таким-то обнаружена гражданка такая-то, тогда ещё лично мне не известная, когда она голая стояла на перпендикулярной платформе Ярославского вокзала».
А дело было так. Жила была одна дама. Не знаю, что случилось раньше, муж ли её бросил или наши дела начались, а только  заметила она однажды, что кто-то за ней следит. Всё больше в чёрном. Не иначе, подумала она, хотят отобрать квартирку… А, может, бывший муж и нанял – добро вернуть, ёе наказать. Ну, в этом вопросе она к окончательным выводам не пришла, однако стала замечать разное. Что в квартире за ней следят, ну просто чувствовала «глаз недреманный». Стоит выйти в магазин – обрывки разговоров с цитатами из неё же самой, любимой, которые она только что в пустой квартире изречь изволила. Дальше - больше, о её делах стали по телевизору рассказывать. Ну телевизор, предатель такой, сразу на помойку отправился. Следом за ним радио, магнитофон, ещё кое-что по мелочи. Не унимаются преследователи. Явно, видеокамеры понавтыкали. Даже в ванной – пришлось мыться в одежде (как дела с туалетом были - не спросила, побоялась смутить лишний раз, она дама строгих правил). Потом сообразила, что и мысли её становятся преследователям известны. Стала ощупывать голову и нашла в ней металлическую пластинку прямо под волосами – её поймали, усыпили, прооперировали, вставили микрочип, а память вычистили! Вот маялась, маялась бедная женщина, а потом решила: будь, что будет. Разделась и пошла в людное место, дескать, берите, что хотите, только не убивайте.
Недели через две микрочип рассосался. Но подозрения остались.

Насчёт голых мне тут одна подружка рассказала – она в аналогичном заведении работает. Во время её дежурства привозит милиция двоих. Голая баба и мужик, одетый, правда, но в страшном расстройстве, всё рвётся куда-то. Ну, с бабой всё просто. Наша, и думать нечего. А вот с мужиком – вопрос. Утверждает, что сам он таксист. Ехал, никого не трогал. Тут посреди улицы баба голая. Прям под колёса кидается. Он решил спасти. Стал за ней по улице гоняться. Долго ли коротко, а только подъехали ребятки из милиции. И повязали обоих. И вот он теперь переживает, как там его родная машинка! Ведь он даже ключ из зажигания не вытащил!
Ну, подруга ему и говорит, чего же это вы, дескать, без ключа из машины выскочили? Да вы, никак, нездоровы.
Через полчаса, как бабу оформила, таксиста всё-таки выпустила – а будет знать, как в нашей весёлой стране добрые дела совершать!

Что и говорить, коллеги мои шутить умеют. Была тут однажды вот какая история. На всех скоропомощных участках есть такая категория больных – звонят от скуки, вызывают бригаду и общаются. Звонит однажды такая старушка–божий одуванчик, а на подстанции сразу несколько машин свободных. Собираются ребята, и все вместе едут в детский садик, в котором общая знакомая работает. Берут там в аренду детские музыкальные инструменты - и к старушке. Та открывает дверь и видит, ну и слышит, понятно: толпа взрослых дяденек и солидных тётенек на барабанчиках, дудочках и металлических треугольничках играют. Бабушка в ужасе захлопывает дверь и кидается к телефону. «Ваши врачи с ума сошли! Играют у меня под дверью на дудочках!» - «Да? Ой, как интересно!» И переключают вызов с обычной «Скорой» на «Психиатрическую».
 Старушка потом долго «Скорую» на вызывала. Почему бы?

Психиатрист